Весна - не начало. Весна - это сиквел.(с)

[Aldeiya]

Читаю "Летучий Корабль". Изложение очень подходит к моему настроению.
Весна - не начало.
Весна - это сиквел.(с)

Действительно. Кажется, что весна, по идее, время оживания и обновления. Но для меня это, традиционно, время воспоминаний.

Последняя запись аж в ноябре. Если у меня постное лицо, значит, я уже придумываю, какой пост обо всём этом напишу. Посты, как ни странно, придумываются. Просто заносить их в дневник смысла нет. Информация обрабатывается в режиме совсем-уж-онлайн, так сказать. Про работу писать смысла нет. А мысли... хранятся в голове, периодически забываются и дьявол с ними.

Сожаления мои, которые воспоминания, текут сквозь солнечную листву, когда я иду утром по Карла Маркса. И рассеиваются там же, а потом приходят вновь. Почему нет? Я не привыкла отказываться от прошлого. Как и от настоящего, строго говоря. Воспоминания мои светлы и прекрасны, видимо потому что стремиться к тому, по чему я скучаю, нет никакого смысла.
“Как в ту ночь” у нас все равно не получится. Сегодня утром все может быть только как “сегодня утром”. Да оно и к лучшему…
Никогда не умела строить хорошую мину при плохой игре. Пара месяцев притворства, соответствия своим каким-то придуманным детским стандартам явно не считается.
По чему я скучаю? В основном по какому-то нечеловеческому взаимопониманию. Которое невозможно ни понять, ни описать. Больше, собственно, ни по чему.
Забавно, что я настолько ассоциальна, несмотря на желание иметь друзей. Просто меня не устраивает суррогат. Я хочу говорить о чём угодно, по выражению глаз угадывая понимание. Меня не интересует ни "до" ни "после". Обожаю всю эту фигню с нужными-ненужными людьми в жизни. Она так явно и чётко чувствуется мной, что я даже не могу по-настоящему страдать по этому поводу. Просто совершенно неинтересно пытаться общаться с человеком, когда вам больше нечего дать друг другу. Это так ясно видно, что невозможно даже попытаться потянуть подольше. Просто это похоже на плохую игру. Вымученные улыбки. Поэтому я с лёгкость звоню им, пишу, спрашиваю, как дела. И абсолютно не спешу "вернуть всё как было". Делать вид, что вам интересно, просто потому что кто-то когда-то кому-то спас рассудок? Меня стошнит. Поэтому даже после бутылки коньяка, распитой на двоих в пять утра я вовремя откладываю телефон и не пишу старым друзьям.
Ну отчего всем друзьям на свете
Места обжитые жить мешают?!
И потому же друзья мои старые и приобретённые исчезают и уезжают, чем дальше, тем северней. И непременно зовут меня с собой.
Растворяются в этом золотом солнечном свете, который завораживает меня каждое утро. А я остаюсь, скучать, желать удачи и улыбаться, вспоминая прошлое.
"Ну, а мне остаётся скучать, а ещё молить"
А ещё размышлять о том, когда же я соберусь уехать из этого маленького душного и холодного города, который я несомненно люблю, но который напоминает мне хорошо забетонированный подвал.
Они непременно зовут меня с собой и к себе, а я даже задумываюсь на пару минут о том, чтобы действительно уехать. А потом понимаю, что я замёрзну насмерть в этих ваших холодных мирах. Но подумать об этом... почему бы и нет.

Мне всё так же интересно, что в голове у этих странных человеков. Поэтому я цепляюсь за очередную историю из вк и пытаюсь понять. У меня не всегда получается. Зато у меня получается понять что-то про себя. А куда ж без нашего безумного психоанализа себя любимой?



Впрочем, об этом стоит написать отдельную запись. Если соберусь. Слова и силы на выражение этих слов у меня закончились. К тому же, меня в кои то веки зовут играть. А это редкость. Revelation очень красивая игра. Но я же мизантроп, а потому не хочу играть с рендомными людьми. А одной там почти нечего делать)

Использованные цитаты

Когда устанешь от бесконечного анализа, позвони мне, потанцуем.

Говорят, что цитата с картинки это вот:

позвони
Анриетта Лардан

Когда устанешь от бесконечного анализа, позвони мне, потанцуем.
Когда устанешь от боли в печени, позвони, я ее облегчу.
Когда устанешь терпеть едкость кислоты на щеках, позвони, я тебя рассмешу.
Не пройдет, я знаю, но непременно станет легче.
Ты поделишься своей болью, эту ценность я сберегу.
Ни черта не станет легче, но ты сможешь и я смогу –
Скажем что-то вроде крикливого отрицания,
Это свобода или бунтарство?
И на долго ли боль нас будет терпеть,
Станет ли для нас страдания искусством воплощения?
Кому будут нужны после нашего эпичного ухода
Наши фееричные недомогания-боли?
Когда устанешь терпеть, позвони, я дышать буду в трубку,
И, может, ты отойдешь от края крыши.
Я отсчитаю мерно сто вздохов и лишь один выдох.
Минорно и так убого понимать, что ничто наверняка невозможно.
Когда устанешь от самоедства и дьяволов внутри, позвони, я их разгоню, сожгу на раз-два-три.
Ты считай мои шаги, я все равно где-то рядом.
Если ты не захочешь звонить, будучи в беспорядке, я буду болеть твоей же болью.
Облегчу или нет, но буду молиться,
Все принципы прахом и мораль как устаревший свод законов,
Если в дорогом мне человеке тлень-печаль,
Я буду за этого человека бороться.

Изложение так себе. Прям совсем так себе. Но смысл же прекрасен. Хотя мне просто нравится именно эта строчка и всё.

Весна - не начало.
Весна - это сиквел.

Весна - не начало.
Весна - это сиквел.
Где слабый герой обращается сильным,
где снег, в белизне соревнуясь с манжетом,
тебе обнажает изнанку сюжета,
где все повторится и перевернется
под Марка Бернеса и Георга Отса,
где будет студенчество вечным, как пламя,
где ты никогда не бываешь в онлайне,
ты - смесь конькобежца с самим Иисусом -
(ходьба по замерзшей воде как искусство),
растает старинный сугроб переписок
и твой Ренессанс так отчаянно близок,
что впору навстречу,
теряя рассудок,
разбавить собой черно-белый рисунок
и хлопнуть дверями из кризиса жанра
за рамки огромного синего шара
туда, где ни главных, ни второстепенных,
билетов,
дедлайнов,
хвостов и стипендий,
где на берегу пробуждённой реки
встречаешь соавтора беглой строки.
Стефания Данилова

Ну отчего всем друзьям на свете
Места обжитые жить мешают?!

Поезда

А в том, что было - травы по пояс.
А в том, что будет - так и подавно.
Уходит снова бездомный поезд
С вокзала с диким названьем "Главный".

И нету времени на прощанье,
И нет надежды дойти до сути.
Вы не вернетесь, не обещайте.
Я не забуду - не обессудьте!

Страницы кружит осенний ветер.
На нитке - сердце, как детский шарик.
Ну отчего всем друзьям на свете
Места обжитые жить мешают?!

Сорвется сердце, помчится следом...
Но так же тихо в усталом доме,
И паутинкой летает лето
Над слишком бабьей моей бедою.

Ну полно, хватит! О чем ты бредишь! -
Слова проносятся, как вагоны, -
Ведь ты когда-то сама уедешь,
И чье-то сердце рванет вдогонку.

На город спустятся тьма и пустошь,
И ты, в мельканье тревожных станций,
Рукой помашешь, грехи отпустишь,
Оставишь слезы тем, кто остался...

Диана Коденко

и останется мне скучать. а ещё – молить

сохрани тебя Бог. и не только, конечно, Бог – сохрани тебя всё, что может тебя хранить.
этот грёбаный мир пока не настолько плох, чтоб совсем оборвать непрочную эту нить,
что связала меня с тобой; но ещё чуть-чуть – и окажемся мы на разных концах Земли.
что-то станет опорой – дай Бог – твоему плечу, и останется мне скучать. а ещё – молить

тормоза машин – чтоб они не давали сбой, и замок – чтоб закрыл ворота в безлюдный парк,
и удачу, конечно, – чтоб вечно была с тобой, и носки – чтоб они не теряли фабричных пар,
маяки – чтобы ты никогда не бродил во ржи, фонари – чтоб светили даже в глухую ночь,
и ещё – чтоб тебе не осточертело жить. помоги тебе всё, что может тебе помочь.

я прошу для тебя огня, чтобы руки греть, я прошу, чтоб на все твои письма пришёл ответ,
я прошу все лампы в доме твоём гореть, чтобы ты возвращался с работы в тепло и свет,
чтобы чайник, вскипая, издал долгожданный вздох, чтоб она умела любить тебя и шарлотку печь.
сбереги тебя Бог. и не только, конечно, Бог – сбереги тебя та, кто сможет тебя сберечь.
Евгения Офимкина